Андрей Куликов - Проклятый путь
– Как знаете, леди. Мне меньше забот.
Джой фыркнула. Надо бы назло ему сесть, пусть ждет и злится, но он не оглядывается, словно уже забыл о ней, пришлось идти. Проходя мимо валунов, девушка заметила какое-то движение, всмотрелась. Под камнем кольцами свернулась крупная гремучая змея.
Невольно ускорив шаг, Джой догнала попутчика, зашагала рядом, поглядывая искоса. Когда идешь рядом с таким, поневоле чувствуешь себя слабой и никчемной, хотя он выше всего на полголовы, но в руках, развороте плеч чувствуется дикая неукротимая сила, как у молодых мустангов. Впрочем, мелькнула мысль, и мустангов приручают, есть даже особые люди, мустангеры, которые зарабатывают этим на жизнь.
– Вы не могли бы не называть меня так? – спросила Джой. Ник оглянулся, в глазах сверкнули знакомые озорные огоньки.
– Как?
– Ну… леди.
Огоньки разгорелись в пламя, но лицо держит оскорбительно недоумевающим.
– Почему?
Она промолчала. Видно же, сам понимает, что с его языка «леди» звучит изощренным оскорблением, словно обращается к деревенской дурочке, измазанной грязью и навозом, но объяснять это – значит, просто дать повод снова посмеяться над ней. Скалистый козырек заслонил небо, Джой непроизвольно сжалась, снова ощутив тяжесть сплошного каменного массива над головой. Ник ускорил шаг, спеша быстрее миновать опасный участок. Если поблизости есть апачи, то они именно у дороги, поджидают путников и экипажи.
Серая стена тянется по левую руку, теперь девушка рассмотрела, что она не такая гладкая, как казалось из мчащегося дилижанса. Темнеют трещины, углубления, в них, словно мохнатые пауки, прячутся пучки бурого мха. В одном месте стена покрыта копотью на высоту человеческого роста, опален даже каменный свод вверху, словно кому-то вздумалось развести огромный костер прямо на дороге.
У каменной баррикады, наспех построенной индейцами, Ник замешкался, долго осматривался, затем пошел дальше, не убирая руки с кобуры. Джой украдкой коснулась ножа на поясе. Конечно, если апачи нападут, от него будет мало проку, но тяжесть оружия придает уверенности, заставляя страх и усталость униженно прятаться под каблук сапога.
Скоро стена превратилась в размытую серую полосу, Джой начала отставать, с трудом переставляя ноющие ноги. Спина попутчика маячит впереди, иногда скрываясь в сгущающихся сумерках, в такие мгновения Джой, как ей казалось, почти бежала, хотя на самом деле едва ускоряла шаг. Лишь раз Ник остановился, сунув в руки флягу, но два отпущенных ей глотка высохли, едва коснувшись пересохшего языка.
Справа клубится сумрак, заползает под каменный свод, Джой инстинктивно старается держаться ближе к стене. Внезапно камень под пальцами исчез, в лицо дохнуло прохладным воздухом ночной пустыни. Джой остановилась, глубоко вдохнула. Позади, за горами, еще алеет едва заметный ореол, но ночь победно теснит, звезды мерцают густой россыпью. Джой попыталась найти знакомые созвездия, это удалось не сразу, они оказались совсем не там, где она привыкла их видеть из беседки в саду.
Ник свернул с дорогу в темноту. Джой поплелась следом, чуть не плача от жалости к себе. Гордость не дает попросить привал, хотя всего неделю назад она бы потребовала остановку из-за складки на платье. Это с пониманием восприняли бы на востоке, но, увы, в этих нецивилизованных краях женщине приходится быть гордой и сильной не на словах, а на деле. Ник остановился так резко, что она едва не ударилась в его спину.
– Переночуем здесь.
Джой едва не всхлипнула, захотелось сказать, что он не такой уж и негодяй, что она все прощает, все насмешки, снисходительные взгляды… пока она подбирала слова, Ник исчез в темноте. Джой огляделась. В паре шагов начинается отвесный склон, в нем темнеет пещерка, просто углубление, за десятилетия образованное ветром. Девушка без сил опустилась на камень, вытянув гудящие ноги, сняла шляпу. Волосы упали на плечи, она чуть взлохматила, порыв ветра принес облегчение. Мелькнула вялая мысль, что подруги, будь они здесь, не признали бы ее в усталой путнице в мужской одежде не по размеру, с распущенными в беспорядке волосами, огромным ножом на поясе…
Неподалеку хрустнуло, Джой вздрогнула, обернулась. В темноте что-то мелькнуло, она увидела быструю тень, затем еще одну. Хруст повторился, на этот раз ближе. Что-то метнулось навстречу, как ей показалось, прямо в лицо, девушка вскрикнула, отступила и, не удержав равновесия, села на глиняную осыпь. Крупная летучая мышь полетела прочь, наверное, хвастаться подвигом, на лету поймав крупного жука, лопнувшего под зубками зверька с уже знакомым хрустом.
Джой перевела дух. Коричневый комок упал на рукав рубашки, она машинально стряхнула. Крупный паук улетел в темноту, девушка вскочила, завертелась на месте. Пустыня, днем казавшаяся раскаленной и безжизненной, ночью ожила тысячами звуков, а звезды теперь кажутся глазами местной живности. Издалека докатился протяжный вой, Джой замерла. Сердце колотится в районе пяток, желание бежать, не разбирая дороги, борется со страхом налететь еще на какого-нибудь обитателя пустыни.
Когда вернулся Ник, девушка набросилась с кулаками.
– Я думал, ты устала, – сказал Ник, складывая у склона несколько сухих кустов, срезанных у корня.
– Вы… ты… ушел… а тут… пауки, летучие мыши, волки… придут и будут есть меня живой…
– Живой не будут. Хотя мне однажды рассказывали, как пара койотов напали на раненого, выгрызли живот, тянули оттуда кишки…
Зажав рот ладонью, Джой метнулась в темноту, оттуда донеслись характерные звуки, запахло желчью. Посмеиваясь, Ник умело сложил хворост в яму, через минуту заплясал огонь. Ник придирчиво обошел вокруг, но уже через пять шагов света не видно.
Вернулась Джой бледная и злая настолько, что змеи на милю вокруг попрятались под камни. На камне ожидает жестяная кружка, на треть наполненная коричневой массой. Джой оглядела ее с подозрением.
– Что это?
– Немного воды, пшена, ложка сахара… ужин.
Джой осторожно пригубила. Сладковатая теплая бурда утолила и голод, и жажду, по телу разливается приятное тепло, а лицо Ника, подсвеченное отблесками костра, перестало казаться таким уж отвратительным.
– Пещера тесновата, – сказала Джой. – Где же будешь спать ты?
– Внутри, вместе с тобой, – спокойно отозвался Ник. – Ты же не будешь ко мне приставать?
– Я..? – она едва не выронила кружку.
– Ага, ты. Имей в виду, я порядочный человек, а мы едва знакомы.
Джой задохнулась от возмущения. Порядочный он, видите ли. Да таких порядочных в тюрьмах Чикаго складируют в три яруса! Подумать только, чтобы она… чтобы он…
Пока она подбирала слова для достойной отповеди, Ник глотком осушил свою кружку и забрался в пещеру.
– Если собираешься сидеть там всю ночь, присмотри за костром. Здесь порой встречаются кугуары12, огонь их отпугнет… если не слишком голодны.
Джой вздрогнула.
– Они могут напасть?
– Вот и узнаем, – отозвался Ник. Девушка сердито отвернулась.
Ночь обступила стоянку, пугающе осязаемая, плотная. Джой скорчилась у костра, даже ноги подогнула, опасаясь, что там, в темноте, их мгновенно отгрызет какой-нибудь проголодавшийся кугуар. Со стороны пещеры доносится ровное дыхание, изредка сменяющиеся негромкими всхрапами.
– А ты… – нерешительно сказала Джой. – Ты точно не собираешься..?
– Силой? – донеслось из темноты. – Не смешите меня, леди. Чтобы такое проделывать с женщинами, не нужно силы, достаточно пары монет.
Джой оскорбленно выпрямилась, но из пещерки снова слышно ровное сопение. Решившись, она приблизилась к входу. Ник, не открывая глаз, подвинулся, освобождая ей место у стены. Джой помедлила, из-за низкого свода придется перелезать через лежащего, однако встать и пропустить он явно посчитал излишним. Наконец, она заползла внутрь, буквально скатившись к стене, замерла в ожидании.
Ник лежит на спине, подложив под голову седельные сумки, на груди равномерно поднимается и опускается его левый кулак. Правую ладонь не видно, но можно не сомневаться, что та на кобуре, в случае необходимости выдернет револьвер раньше, чем его обладатель откроет глаза. Джой мстительно подумала, что наверняка ночью как бы невзначай опустит руку на нее, тут она и выскажет все, что думает. Она осторожно повернулась набок, чтобы не пропустить момент, когда кулак начнет разжиматься, соскальзывать вниз…
Так и заснула, настороженная, с чувством непонятного разочарования и обиды.
Глава 7
Джой спала без сновидений, лишь под утро появились смутные образы, но они растворились раньше, чем она смогла осознать. Открыв глаза, девушка несколько минут рассматривала низкий свод пещеры, события последних дней пронеслись в памяти. Джой с удивлением поняла, что, несмотря на пережитое, чувствует себя отдохнувшей и выспавшейся.
